Ассоциация коммуникаторов в сфере образования и науки (АКСОН) в рамках проекта РВК «Коммуникационная лаборатория» провела собственное исследование динамики развития и институционализации коммуникационной функции в научных организациях России. Для этого она изучила данные 1699 научных организаций страны. Выводы исследования оптимистичны: у большинства из них есть свой сайт, у трети — страницы в соцсетях, а общее число коммуникационных служб в научных организациях России за последние годы выросло.
Коммуникации нужны для повышения конкуреноспособности
Анализ собранных данных показал, что подавляющее большинство (95,6%) попавших в исследование научных организаций России имеет базовый коммуникационный инструмент — собственный сайт (этот показатель вырос по сравнению с оценкой 2014 года, которую давало агентство SPN Communications в рамках проекта РВК «Коммуникационная лаборатория»).
Сегодня более трети научных организаций России (35,5%) имеют свои страницы в социальных сетях, причём самой популярной является социальная сеть ВКонтакте (собственные страницы в ней есть у 30% организаций, тогда как аккаунты в Twitter и Facebook имеются у 15% и 22% научных организаций соответственно).
32% организаций имеют собственное корпоративное СМИ (газета, журнал, онлайн-издание).
Ключевым предметом исследования, однако, являлось не количество инструментов, а присутствие профессиональных коммуникационных служб в научных и образовательных организациях России. Их количество оценивалось по наличию на сайте организации информации о коммуникационной службе в каком-либо виде, а если её не было, фактическое отсутствие службы дополнительно проверялось по телефону.
Выяснилось, что профессиональная коммуникационная функция есть у 505 научных организаций, что составляет менее трети от общего пула научных организаций России (29,8%). Общая динамика, однако, положительная — в 2014 году доля организаций, имеющих специализированную команду или хотя бы одного специалиста по внешним коммуникациям, по оптимистичным расчетам оценивалась всего в 22%, а сайты существовали менее чем у 90% организаций.
Елена Брандт, исполнительный директор АКСОН и эксперт «Коммуникационной лаборатории»:
— Рост, по-видимому, связан с двумя общими тенденциями. Первая — продолжение повышения конкурентности в российской науке, всё возрастающая необходимость для научных организаций и коллективов бороться за финансирование — ведь важным конкурентным преимуществом в этом процессе является медийный вес организации, её репутация и известность, умение публично отчитываться об успешно реализованных проектах, под которые привлекалось финансирование.
Второй тренд — распространение коммуникаций как культуры в научной среде.
По словам Елены Брандт, руководители организаций всё чаще видят, что их коллеги из других вузов и институтов начинают управлять коммуникациями, высказываться в СМИ, вести собственные каналы, и чувствуют, что это необходимо. Но в целом картина всё ещё далека от западных показателей развития коммуникационной функции в научной сфере: в странах Европы и Северной Америки коммуникации в науке — это уже стандарт, в России же это всё ещё удел новаторов и показатель продвинутости организации.
Кто они — драйверы развития научных коммуникаций?
Авторы исследования отмечают, что процент наличия коммуникационной функции значительно варьируется в зависимости от категории, к которой относится учреждение. Научные и наукоёмкие организации по своему основному функционалу могут быть не только исключительно научными, но также образовательными и коммерческими.
В процентном соотношении массив российских организаций делится по этим категориям так:
- 10,7% — коммерческие (сюда относятся такие формы, как ОАО, АО, ЗАО и т. п.);
- 27% — образование (государственные и частные образовательные учреждения высшего, профессионального, дополнительного образования и т. п.);
- 61% — наука (научно-исследовательские институты, научные центры, научно-производственные предприятия и т. п.);
- чуть более 1% относится к категории «другое» (заповедники, больницы и т. д.).
Необходимо учесть, что упомянутый выше общий показатель по наличию коммуникационной функции (29,8%) является усреднённым, тогда как в реальности разница между категориями довольно существенна. Сильнее всего функция коммуникаций представлена в образовании: среди вузов коммуникационная служба есть более чем у половины (58%) учреждений. Коммерческие организации, от которых можно было бы ожидать высокого процента, показывают лишь 24%, и наконец в категории «наука» этот показатель не превышает 18%.
Внутри самой коммуникационно развитой категории — университетов — при этом также наблюдается довольно сильное неравенство. Авторы исследования отмечают, что в объёме и качестве коммуникаций очевиден большой разрыв между университетами, входящими в первую сотню национальных рейтингов (за основу взят ежегодный рейтинг «Интерфакса») и всеми остальными университетами. Так, например, профильное коммуникационное подразделение есть у 92% вузов из первой сотни — и всего у 21% вузов вне её.
Подавляющее большинство вузов первой сотни активно работают со СМИ, имеют социальные сети и корпоративные издания (более 80% по каждому показателю). Что характерно, именно они составили большую часть выбранного впоследствии пула лучших организаций — 71% всех вошедших в этот пул университетов относятся к первой сотне национального рейтинга.
Таким образом, именно ведущие университеты являются основными драйверами развития научных коммуникаций в России, заключают авторы исследования.
Углублённое исследование и лонг-лист
Для 505 организаций, имеющих выделенную коммуникационную функцию, был дополнительно проведён анализ уровня её развития. Он определялся без субъективной оценки, на основании только объективных критериев с разным удельным весом (наличие у организации сайта, страниц в социальных сетях, публикаций в СМИ, упоминание в открытых источниках контактов выделенного подразделения, отвечающего за внешние связи, и т. д.).
По итогам оценки был составлен лонг-лист из 200 научных и образовательных организаций России, наиболее качественно ведущих коммуникационную деятельность.
Анализ открытых источников показал, что эти организации регулярно рассказывают общественности о научной работе, которая в них ведётся, — как через собственные каналы (сайт, социальные сети, корпоративное СМИ), так и через внешние — федеральные, региональные, зарубежные медиа, блоги и т. д. Как уже было отмечено выше, большую часть из них составляют университеты первой сотни национальных рейтингов.
Исследователи пришли к выводу, что коммуникация является одним из признаков высокого уровня организационного развития российской научной организации, и более глубоко институционализирована в вузах, по сравнению с научными институтами.
Также анализ показал, что организационная форма коммуникационных подразделений в университетах уже приобрела свои стандарты (это, как правило, пресс-служба либо отдел/управление по связям с общественностью, маркетингу или информационной политике) — в отличие от научно-исследовательских институтов, где функция внешних связей может быть закреплена, например, за канцелярией или учёным секретарем, а называться «служба связи», «портал», «вопрос-ответ» или «новости».
Для хороших коммуникаций не хватает кадров, а не денег
200 организациям, включённым в пул «лучших» был предложено поучаствовать в онлайн-анкетировании, задачей которого было понять, как структурно устроена эта функция в организациях, профессионально занимающихся коммуникациями. В анкетировании приняло участие более 60 организаций.
Дальнейший анализ выявил, например, что функция коммуникаций в вузах чаще всего подчинена проректору (39% респондентов), в команде зачастую работает более 10 человек, за службой почти в 100% случаев закреплены все основные функции, от работы со СМИ до фото, от издания корпоративных медиа до социальных сетей. Кстати, любопытно, что в пуле из 200 ведущих организаций самой популярной социальной сетью является Фейсбук, а не ВКонтакте, как у большинства организаций по России. Также анализ показал, что 17% ведущих организаций имеют собственное мобильное приложение.
Неожиданный результат дал вопрос об основной сложности в работе — авторы исследования прогнозировали, что самым частым ответом станет недостаток финансирования, однако ведущие научные коммуникаторы отдали большинство голосов нехватке кадров (63%).
«По-видимому, этот род занятий уже требует особых компетенций, которые не так легко найти на рынке труда, что лишний раз свидетельствует о профессионализации научной коммуникации в России», — комментируют авторы исследования.
Из лонг-листа, составленного в процессе исследования, экспертный совет, состоявший из научных журналистов, авторитетных просветителей и медийно активных учёных, отобрал 15 организаций с наиболее успешными кейсами научного продвижения для участия в первой премии научных коммуникаторов. Они были выдвинуты в пяти номинациях, а затем путём рангового голосования были определены победители.
Что такое научная коммуникация и зачем она нужна?
Понятие научной коммуникации пришло к нам с Запада. Science communication — это профессиональная область, задача которой — обеспечивать связь научного сообщества с внешними аудиториями и общественными институтами. В них могут входить как конкретные социальные группы — бизнес, власть, медиа — так и общество в целом.
Необходимость таких коммуникаций обусловлена требованиями прозрачности, задачей отчитываться перед обществом о расходовании бюджетных средств на науку, о результатах работы, а также конкуренцией за финансирование. Научные коммуникации являются стандартной функцией для европейских и североамериканских университетов и научных центров. В России научные коммуникации как стандартная функция формируются в течение последних нескольких лет.
Стоит разделять популяризаторов науки и научных коммуникаторов. Первые, как правило, работают с общей научной картиной мира широкой публики, в доступной форме преподнося сложные научные факты. Популяризаторы делают непонятное понятным, при этом содержание научной повестки может быть и новым, и уже известным.
Коммуникаторы же обеспечивают между наукой и обществом связь в режиме реального времени, информируют об актуальных событиях и достижениях, происходящих в науке, часто — в интересах продвижения какой-либо научной организации (научный PR) либо на стороне СМИ (научная журналистика). Коммуникация включает в себя популяризацию и наоборот.
Но если традиция популяризации науки в нашей стране исконно сильна, то коммуникации как таковые не формировались вплоть до конца 2000-х, — возможно, в силу особенностей устройства советской науки, не подразумевавшего конкуренции.